К вопросу о реализации проекта Великий Чайный путь: проблемы, риски, решения

Доклад Владимира Бережных, гл. редактора издательского проекта «Евразийское оборение» в ходе 14-го заседания Подкомиссии по региональному и приграничному сотрудничеству Монголо-Российской межправкомиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству

С середины 90-х годов, когда туристская общественность Бурятии (а мы в Иркутске её поддержали) обратилась к теме Великого Чайного пути,  прошло немало форумов и конференций на эту тему, создавались и тихо помирали тематические ассоциации, но реальных результатов немного. На мой взгляд, основной причиной тому является превалирующее представление об этом туристском направлении как о большом международном гастрономическом туре. А исходить надо из того, что Великий Чайный путь сегодня – это вовсе не конкретный гастрономический «Чайный» тур, и даже не столько комплекс, сочетание разнообразных туристских маршрутов, сколько обозначение общего направления наземных туристских потоков из Китая в Россию (встречного потока не будет еще долго, т.к. китайцы практически полностью закрыли свою территорию для иностранных автотуристов).

Сейчас тема Великого Чайного пути реанимируется усилиями китайских госорганов управления индустрии туризма, которая инициировала создание  в 2016-м году Международного Консорциума «Великий Чайный путь». Конкретно ответственность за реализацию планов китайских товарищей возложена на Управление туризма г. Маньчжурии. Через них вкладываются деньги в проведение пышных ежегодных мероприятий, по их инициативе проведено несколько автопробегов, отправлено два-три турпоезда под названием «Великий Чайный путь». Так что, надо признать, мы, россияне и монголы, здесь на ведомых позициях. При этом мы не знаем истинных целей китайской стороны, которые она поставила перед собой, занимаясь этой «реанимацией».

В 2016-м году на саммите ШОС в Ташкенте в присутствии лидеров России, Монголии и Китая была подписана Программа создания Экономического коридора. В План мероприятий, который к ней прилагался, попал, наряду с крупными инфраструктурными проектами, пункт 29-й, который звучит так: «Создание российско-китайско-монгольского международного туристического бренда «Великий чайный путь». Формулировка, на мой взгляд, неправильная, но главное, что впервые это словосочетание попало в серьезный межправительственный документ. С тех пор практически на каждой трехсторонней встрече Путина, Баттулги и Си Цзиньпина в ходе саммитов ШОС, так или иначе затрагивается эта тема. Скорее всего, и на предстоящем на днях саммите Шанхайской организации в Бишкеке опять будет упомянут Чайный путь. Это придает дополнительную значимость этому, на первый взгляд, ни к чему не обязывающему пункту.

Я хотел бы обратить ваше внимание на некоторые аспекты темы Великого Чайного пути, которые, что называется, лежат не на поверхности.

Во-первых, каковы, в итоге, цели, которых мы хотим достичь, «создавая бренд Великого чайного пути»?!.. Казалось бы, что тут непонятного?! – надо сформировать устойчивый туристский поток, на котором будет зарабатывать малый и средний бизнес наших стран, а вместе с ним – и наполняться бюджеты муниципальных образований. Но отдача от Великого Чайного пути будет действительно заметна в местных бюджетах только тогда, когда этот турпоток будет исчисляться не десятками, а сотнями тысяч туристов, или даже миллионами. При этом они должны не самолетами прибывать из пункта А в пункт Б (например, из Пекина сразу в Иркутск, или в Москву), а проехать по территории этих самых муниципальных образований – то есть по территории наших районов, сомонов. В каком случае это возможно? – правильно, только в том случае, если они проедут по этим местам на автобусе, или на собственном автомобиле, имея возможность останавливаться, осматривать местные достопримечательности, пробовать местные деликатесы и покупать сувениры местного производства. Сейчас это невозможно по целому ряду причин: от проблем с получением визы до пропускной способности наших международных автомобильных пассажирских переходов. Но давайте представим, что визовый режим для китайских туристов отменили и Россия, и Монголия, что от Эрляня до Иркутска построены автобаны, и вот он, наконец, массово поехал – наш долгожданный китайский турист!.. Что мы получим в итоге? – а получим мы полный коллапс на всей монгольской и российской части этого туристского маршрута: занятые китайскими туристами гостиницы, бесконечные очереди на автозаправках, на паром на остров Ольхон, значительное увеличение антропогенной нагрузки на естественную природную среду и так далее. И, как следствие, мы получим сначала глухое недовольство наших граждан, а потом и открытые протесты относительно «засилья китайских туристов», конфликты с ними (на Байкале это уже происходит). Эти протесты и неизбежные конфликты, в свою очередь, вызовут дополнительное напряжение уже на межгосударственном уровне. Вот что скрывается за малопонятной и безобидной, на первый взгляд, формулировкой 29-го пункта Плана мероприятий к Программе Экономического коридора Китай – Монголия – Россия. А именно: «Создание бренда Великого чайного пути». По-хорошему, он должен был звучать примерно так: «Планирование и формирование инфраструктуры туризма вдоль основных маршрутов туристского направления Великий Чайный путь». Почему? – да потому, что без такой инфраструктуры невозможно будет безболезненно «переварить» этот самый, в перспективе – массовый туристский поток из Китая в Россию через территорию Монголии.

Но вот вопрос: а заинтересована ли на самом деле Монголия в этом турпотоке? Подготовлено ли монгольское массовое сознание к перспективе кратного увеличения китайцев (пусть даже и вполне безобидных туристов) на улицах своих городов и сомонов, на автозаправках и магазинах, короче – везде, где только можно? На мой взгляд, монголы к этому ментально не готовы. С кем бы я не разговаривал в Монголии, все категорически против отмены визового режима с Китаем, против массового китайского туриста в стране Чингисхана. И эту позицию в Монголии, насколько я знаю, разделяют на самом верху. Как в такой обстановке развивать китайский туризм?!

Если Монголия не подготовится к массовому китайскому туристу, если, тем более, закроет для него проезд по своей территории, то ему ничего не останется, как ехать в Россию (когда для этого появятся соответствующие условия) через Маньчжурию, хотя этот вариант длиннее на тысячу км, если считать от Пекина до Байкала, до Иркутска. В таком случае Монголия лишится и китайского туриста, и перспектив платного пассажирского транзита через свою территорию. Мне кажется, тут есть над чем задуматься монгольскому госоргану туризма. Задачи, которые необходимо ему решить, очень не просты. Готова ли страна ради перспектив откусить от китайского туристского пирога пойти на отмену, или значительную либерализацию (например, оформление электронных виз, хотя бы транзитных) визового режима с Китаем? Если не готова, то на теме Великого Чайного пути можно ставить крест. То же самое касается и России. 

Монголии надо учесть и такой факт: китайцам Монголия малоинтересна, мне об этом китайцы говорили неоднократно. Не интересна потому, что попав в Монголию, они не ощущают себя за границей. Китайцы считают, что все то, что есть в Монголии – есть и у них, в Китае: степи, горы, фольклор кочевой культуры, мемориальные комплексы Чингисхана и так далее. Совпадает и этнический тип монголов и китайцев. А им хочется сразу в Европу! На фестивале владельцев автокемперов, проходившем несколько лет назад недалеко от Хух-Хото, у меня состоялся разговор на тему автомобильного туризма из Китая на Байкал. Практически все участники этой встречи говорили о том, что как только появится возможность свободно поехать в Россию, все они готовы в тот же момент двинуться на север, на Байкал. При этом Монголию им хотелось бы проскочить за один день, желательно без ночевок. Некоторые высказывали и опасения за собственную безопасность, так как им хорошо известно отношение монголов к китайцам…. Для таких китайских автотуристов лучший вариант – пересечь Монголию по автобану за один, максимум за два дня, и сразу оказаться в России. Но для Монголии этот вариант означает то, что её туристские ресурсы не будут востребованы китайским туристом, не будут ему «проданы». 

Россия и Монголия не могут себе позволить, находясь рядом с таким огромным туристским рынком, рядом с таким бесконечным финансовым ресурсом, как туррынок Китая, игнорировать его. Игнорировать только потому, что не учли все эти риски и проблемы, не подготовили свое население, не создали инфраструктуры, способной «переварить» любое количество китайских туристов. 

Но и мы не можем себе позволить, чтобы тема китайского туризма обостряла отношения между нашим странами и Китаем только потому, что, повторюсь опять, не продумали, и не создали соответствующую инфраструктуру. А ведь именно это происходит сейчас на Байкале, и наши заокеанские «друзья» активно используют эту тему для того, чтобы вбить еще один клин, посеять враждебное отношение, и даже ненависть к простым китайским туристам. То есть наша неорганизованность, или, точнее, неподготовленность в плане туризма, начинает реально влиять на уровень партнерских отношений с Китаем. При этом надо сказать, что на Байкал в течение года приезжает столько туристов, сколько за один день посещает музей Гугун (Императорский дворец) в Пекине. Но там – реальная прибыль, а на Байкале – одни проблемы… Исторический городок Пинъяо (провинция Шаньси), бывший в свое время «финансовой столицей» Чайного пути, ежегодно посещают от 11 до 13 миллионов туристов! И ничего, его не затоптали, а местные жители неплохо на этих туристах зарабатывают, и поэтому не жалуются на них. Почему Пинъяо не захлебнулся от туристов? – да потому, что там продумано все до мелочей в плане организации приема туристов, потому что там активно проявляется государственно-частное партнерство в сфере туризма. Нам надо этому у китайцев поучиться.

В своем проекте «Возрождение Чайного пути. Создание точек опоры» (который мы продвигаем в рамках как раз того самого 29-го пункта Плана мероприятий Программы Экономического коридора) мы предлагаем частичное решение проблемы ограничения влияния массового туристского потока из Китая на население, на природную среду. Речь идет о параллельной туристской инфраструктуре. Параллельной по отношению к уже имеющейся, и рассчитанной (по крайней мере, в Монголии) в основном на западных, и частично – на российских туристов, которые готовы ради экзотики ночевать в юртах, которым интересна кочевая культура.

Основой для такой параллельной инфраструктуры могла бы стать сеть остановочных пунктов, расположенных на расстоянии одного дня неспешной автомобильной поездки. Эти объекты мы назвали уртонами – по аналогии с почтовыми станциями времен хана Угэдэя. 

Уртоны могут быть созданы в формате обычного объекта придорожной инфраструктуры, или в формате исторического парка, или в сочетании с развлекательно-оздоровительным комплексом. Первый уртон уже начинает строиться в национальном парке Тэрэлж на восток от Улан-Батора, о нем подробнее после меня расскажет автор проекта, он же хозяин земельного участка, художник С. Ариунболд. Этот уртон – возможность, с одной стороны, убрать китайских туристов с глаз горожан, а с другой  – дать им возможность безопасно отдохнуть после достаточно утомительного перегона по пустыне Гоби. Мы надеемся, что это будет модельный объект, который разбудит инициативу и других предпринимателей.

Мы наметили и другие локации, перспективные для размещения уртонов как в Монголии, так и далее на север – вплоть до Иркутска. Вместе они составят сеть остановочных пунктов (уртонов) под рабочим названием «Возрождение Чайного пути». Мы еще не особо продвигали свой проект, но к нему уже есть интерес со стороны российских, китайских  и монгольскихпредпринимателей, такой интерес проявляют и некоторые муниципальные образования – приграничная Кяхта, подмосковный город Долгопрудный, уральский Кунгур и некоторые другие муниципалитеты, пытающиеся задействовать свои цивилизационные или природные ресурсы через туризм. Используя свой новый журнал «Великий Чайный путь» и созданный при нем экспертный совет, мы пытаемся не только заинтересовать темой Чайного пути, но и скоординировать действия тех, кто увидит в этой теме свой коммерческий интерес. Было бы наивно, с учетом выше обозначенных проблем, ожидать, что эти объекты тут же заполнит массовый китайский турист, но, в итоге, может сформироваться, под единым брендом, качественная придорожная инфраструктура, связывающая, как минимум, Россию и Монголию.

Но без участия государства такой масштабный инфраструктурный проект не осилить. Надежду внушает тот факт, что, наконец-то, тему туризма в России передали в Министерство экономического развития. Туризм – это инструмент вовлечения разнообразных ресурсов (природных, цивилизационных и т.д.) в эффективный хозяйственный оборот. Поэтому передача туризма в экономический блок правительства РФ – логичный и обоснованный шаг.

Завершая, я хочу сказать, что Великий Чайный путь – это не просто мало к чему обязывающий пункт №29 в Плане мероприятий Экономического коридора, а сложный комплекс проблем, вопросов и задач, которые необходимо решить в том случае, если мы серьезно хотим использовать потенциал этого туристского направления в целях экономического и социального развития наших территорий.