Фестиваль вина
Днестровский берег оказался твердым, как камень. За долгую ночь я отлежал себе бока. Встаю еще в сумерках и начинаю разводить костер, надо размяться и выпить чаю.
Размышляю, куда направиться дальше. Город Криково, возле которого я нахожусь, известен своими винными подвалами даже больше, чем Милештий Мичь. Однако денег у меня в этом путешествии маловато, а экскурсия и дегустация в Криково подороже будут, чем в Милештий Мичь. Поэтому, наверное, стоит оставить его посещение на будущее, когда из Кишинёва я буду прокладывать новый маршрут — в Румынию и Болгарию.
Тем не менее, выбравшись на трассу и приблизившись к Криково, я все-таки решил заглянуть в город, хотя бы для того, чтобы разведать дорогу. В начале 12-го подъехал к винным подвалам, а там (о, неожиданность!) менее чем через час открывается «самый красивый и самый яркий фестиваль музыки и вина в Молдове — Must Fest». Входной билет стоит 199 леев и включает в себя «1 стакан свежего муста, экскурсию в подвалы «Крикова», доступ ко всем развлекательным площадкам, концерт». Мог ли я не остаться?
Сижу на травке возле перегороженного входа, жду. Народу пока совсем немного, хотя зажигательная, настраивающая на праздник молдавская музыка уже разносится. Но вот нас запускают…
Разлитый по бумажным стаканчикам сладкий золотистый муст, как называется у виноделов свежевыжатый виноградный сок, очень приятен. Жаль, что мало дают! Присоединяюсь к группе, желающих прогуляться по подземелью. Подвалы Крикова выглядят пороскошнее, попрезентабельнее, чем в Милештий Мичь. Но экскурсия быстро завершилась, экскурсовод оставляет нас перед магазином, заполненным различными видами вина: игристым, сухим, дивином. Цены невысокие. Я взял для пробы маленькую, всего 187 миллилитров, бутылочку вина «Кодру», производимого из сортов винограда каберне совиньон и мерло. Стоит это удовольствие 25 леев.
«Самый яркий» фестиваль масштабом не отличился и к 14 часам я посмотрел все, что можно. Слегка перекусил поджаренной колбаской из говядины и свинины, потом плациндой с тыквой. Теперь я сыт и вполне доволен. Пожалуй, можно отправляться в дальнейший путь. Следующая цель — Орхей, еще одна брендовая достопримечательность Молдовы.
Погода сегодня с утра пасмурная. Во время праздника ненадолго выглянуло солнце, но вскоре небо снова затянулось низкими, хмурыми тучами. Подул порывистый встречный ветер. Затем просыпал мелкий дождик, слегка смочивший дорогу. Становится прохладно…
На спуске в открывшуюся перед глазами широкую речную долину я заглядываю в кафе «Сафари», хозяин которого устроил в своем заведении целый музей. По стенам развешаны и расставлены разнообразные предметы: вышивки, самодеятельные картинки, рога, коллекция ложек, старые радиоприемники и прочее. Одна из комнат кафе целиком посвящена свечам. Три с лишним тысячи образцов заняли все стены этой комнаты с пола до потолка. Лишь несколько из них были куплены в Молдове, остальные привезены из разных стран Европы и мира. Впечатляющее собрание и любопытная получилась остановка!
Скатываюсь в долину, по которой течет Реут — приток Днестра, самая крупная река внутренней Молдовы. По обе стороны от нее раскинулся город Орхей, в частный сектор которого я влетел, разогнавшись на спуске. Однако заезжать в город сегодня уже не имеет смысла. В лучах закатывающегося солнца по окраинным ухабистым дорожкам я выбираюсь вдоль реки за пределы города и ставлю палатку на сухой травянистой площадке. Тихо текущий рядом Реут кажется довольно мутным и грязным. Но меня ждет приятное — вечернее расслабление. Костерок разводить не стал, решив поужинать купленными по пути продуктами. Экзотическую, завезенную с Атлантики рыбу вомер оставляю на завтра, а принимаюсь за уже полюбившуюся мне копченую салаку. До чего же все-таки она хороша! Невозможно остановиться, пока вся не кончится! До наступления темноты я чистил эту мелкую рыбешку, наслаждаясь ее вкусом. Вообще, в магазинах Молдовы, страны отнюдь не морской, удивительно много и соленой, и копченой, и вяленой рыбы. Столько я не видел, едучи по берегу Черного моря в Турции!
На противоположном берегу Реута загорелись окна домов, длинная линия фонарей осветила вытянувшуюся вдоль реки улицу. В вечерней тишине лениво брешут собаки, рядом с палаткой звенят сверчки и квакают лягушки. Неплохое место выдалось мне для ночевки! К вечеру тучи разнесло, но если все предыдущие вечера были теплее теплого, то сегодня заметно похолодало. Я сижу в свитере, а голые ноги в сандалиях начинают подмерзать. Пора залазить в спальник.
Орхей
Утро выдалось холодным, завтракать некомфортно. Наскоро перекусив, я быстро собрался и покатил в Орхей, или Оргеев, как он назывался в советское время. Город оказался весьма приятным. На въезде в него меня остановила церковь Святого Дмитрия (Солунского) — одна из старейших в Молдове. Она была построена в 1630-х годах при молдавском господаре Василии Лупу. Изображение этой церкви, считающейся теперь национальным достоянием, можно видеть на каждой купюре в 5 леев.
Доехал до центра города, где находится здание примэрии — места деятельности примара, то бишь мэра города. Вместо когда-то стоявшего перед зданием памятника Ленину сейчас на том же постаменте возвышается статуя Василия Лупу. Площадь пересекает улица Василия Лупу, главная в Орхее. Одна сторона ее уже освещена выглянувшим солнцем, воздух быстро теплеет. Я, прислонив велосипед к стене здания, присел рядом, разглядывая окружающее. Подошла пожилая женщина, заговорив со мною. Она русская, родилась в Томске, но с шести лет живет в Молдавии. 36 лет проработала секретарем в Оргеевском райисполкоме, теперешней примэрии. Рассказывает, что с начала 1990-х годов, когда делопроизводство перевели на «румынский», работать с молдаванами стало «тихий ужас»! Отправленная на пенсию, она получает 1479 леев, из которых 700 уходит на коммунальные услуги.
— Сейчас я никто — уборщица. С русскими легко было. Пока жила в доме с евреями, тоже все было хорошо. Как появились молдаване: «Сюда не ставь, сюда не положи». Так я теперь приду в свою комнату и не выхожу никуда.
Поведав свою печальную историю, женщина подарила мне два огромных яблока из тех, что купила на рынке, и попрощалась.
А Старый Орхей я, оказывается, проехал. Придется возвращаться. Но сначала надо посмотреть местный музей истории и этнографии. Он устроен в доме бывшего главного архитектора города, бежавшего в 1940 году в Румынию, когда Бессарабию заняли советские войска и была образована Молдавская Социалистическая Республика в составе СССР. Похоже, что с тех самых пор здание и не ремонтировалось, поскольку сейчас оно в плачевном состоянии, а музейные экспозиции закрыты для посетителей, о чем рассказывает мне Андрей Калча, бывший директор музея.
Выбираюсь из города. В 14 километрах от него находится село Иванча. Подъезжаю к магазину Alimentara, аналогу российских сельских магазинов основных товаров. Вывеска его написана по-румынски, а расписание по-русски. И в магазине продавщица Лена разговаривает с бабушками-покупательницами по-русски. Все в соответствии с действующим в стране законодательством: молдавский язык на основе кириллицы является государственным языком, а русский имеет статус языка межнационального общения.
Музей народных промыслов, расположенный в Иванче в бывшей помещичьей усадьбе XIX века, также не функционирует. Пройдя по красивой старой аллее, усыпанной сухими листьями, я встретил лишь сторожа, сообщившего, что музей закрыт на реставрацию. Однако царящее вокруг запустение говорит о том, что никаких работ здесь давно не ведется.
Мое внимание привлекают оригинальные километровые столбики, по всей видимости, недавно расставленные по всем молдавским дорогам, поскольку выглядят они новенькими, не потраченными временем. В зависимости от ранга трассы столбики окрашены в разные цвета. Кроме очередного километра на них указаны расстояния до ближайших населенных пунктов в ту и другую стороны. Мне удобно по ним ориентироваться.
Местность тут холмистая, ехать приходится то вниз, то вверх, а сегодня снова безоблачное небо, солнце припекает. Велосипедное сиденье узкое, словно нож обушком вверх, и я серьезно опасаюсь, что к концу путешествия оно разделит меня надвое.
Но вот я добрался до Старого Орхея, самого известного в стране природно-культурного заповедника. Он стоит того, чтобы сделать туда и обратно 50 лишних километров. Здесь Реут, пробиваясь к Днестру, делает несколько крутых поворотов, образовав в одной из излучин длинный каменный язык. На верху его стоит церковь, к которой тянется широкая народная тропа. И какие замечательные виды открываются от поставленного над отвесным обрывом каменного креста!.. Простор и воля, просто душа радуется!
Прогулявшись до церкви на вершине холма, полюбовавшись живописными пейзажами с высоты птичьего полета и не попав, к большому сожалению, в находящийся здесь пещерный монастырь, я покатил в обратный путь. Около семи часов вечера, уже уставший, вновь оказался в Орхее. Времени только-только хватило, чтобы миновать его и, поднявшись на холм над городом, найти себе место для ночевки.
Цыповский монастырь
Ночи становятся прохладными. Я проснулся в 6:35 и некоторое время ворочался с боку на бок, не желая покидать уютный спальник. А когда все же выбрался наружу, пришлось утепляться. Вокруг уже посветлело, но солнце выглянуло из-за ближайшего холма только через полчаса. Косые утренние лучи тепла не принесли. Костер здесь развести не из чего, дожидаться, когда проснется еще дремлющий аппетит, некомфортно. Пожалуй, надо собираться и ехать, а когда потеплеет, тогда и позавтракать где-нибудь.
Солнце пригрело около 9 часов. Я миновал к этому времени длинное село Степь-Сочь, затем проехал еще несколько километров и, увидев у дороги озерцо, остановился на его берегу. К завтраку приступил основательно. Открыл вторую бутылку дивина, чтобы провести сравнительную дегустацию «Квинта» и «Сюрприза». Пробую поочередно… Они друг другу не уступают, хотя и различаются тонами — шоколадный против ванильного.
Копченый вомер, рыба-головастик, по вкусу хорош, но, в отличие от салаки, обдирается очень тяжело, и костей в нем гораздо больше — одна голова чего стоит. Салака кажется мне предпочтительнее, к тому же она и дешевле более чем в два раза.
Еще один приятный продукт, который я покупаю каждый день — это солоноватая мягкая брынза, полюбившаяся мне еще на Кавказе.
Напитки в молдавских магазинах, в основном, интернациональные: «Кока-кола», «Пепси», «Спрайт». Много пива в больших пластиковых бутылках. Но есть и вкусный сладкий квас, который неплохо идет у меня в дороге.
Вот и позавтракал, слегка даже позагорал под ласковым солнышком.
А люди здесь, не только в городах, но и в сельской местности, не здороваются. Задержался у одной деревушки возле придорожного колодца, коих в Молдове великое множество. Набираю воду в бутылки. Проходящая мимо женщина с тачкой даже не смотрит в мою сторону, словно не замечает. И это не единичный случай.
На 30-м километре тракта вижу долгожданный отворот к Цыповскому монастырю — еще одной молдавской достопримечательности. До села Цыпово, как подсказывают стоящие на развилке мужики, 15 километров. А после не обязательно возвращаться на тракт, оттуда можно направиться в село Сахарна, где находится еще один почитаемый в Молдове монастырь.
Облеченная в хороший асфальт дорога вскоре приводит меня к небольшому селу, на окраине которого, на высоком берегу Днестра, устроился монастырь. Основанный в незапамятные времена, в советский период он был закрыт, однако с 1994 года действует снова. Цыповский монастырь принадлежит Русской православной церкви. Православные верующие составляют в Молдове подавляющее большинство, но приходы поделены между двумя церквями — Русской и Румынской.
Верхняя, более поздняя, часть монастыря невелика, здесь стоит построенная в 1912 году церковь Успения Пресвятой Богородицы да несколько подсобных помещений. Чтобы попасть в пещерный комплекс, коим и славится Цыпово, надо пройти по тропинке к берегу Днестра и спуститься по вырубленным в обрывистом утесе ступеням. Скальный монастырь для обитавших тут монахов был в прямом смысле крепостью. Вертикальная стена известнякового массива испещрена многочисленными окнами в три уровня. Большая часть монастырских помещений ныне пустует, но семь лет назад был восстановлен и освящен Свято-Никольский пещерный храм, вырубленный в толще скалы. Из окон храма и маленьких монашеских келий с сохранившейся до сих пор «мебелью» — суровыми прямоугольниками каменных кроватей — открывается впечатляющий вид на речную гладь и противоположный берег Днестра.
За посещение скального комплекса взимают некоторую плату — 10 леев. Билеты туристам продает хмурый, грубоватый молдаванин.
Возвращаюсь в село. Работающего магазина в нем я не нашел, не говоря уже о кафе. Ни рыбы, ни брынзы у меня не осталось. Пришлось подкрепиться мелким черным виноградом, растущим на здешних землях.
Ближайшее к Цыпово село называется Хородиште (Городище). Покупаю в сельском магазине 300 граммов украинского сыра под названием «Русский», кусочек свиной грудинки и трехлитровый баллон молдавского газированного напитка Baban из винограда изабелла. Теперь с голода не пропаду.
Из Хородиште, преодолев небольшую горку, я покатил по извилистой грунтовой дороге мимо полей сухой, золотящейся под лучами солнца кукурузы и деревьев «пежи» (сливы). Под самый вечер выбрался на вершину холма, откуда открылось село Сахарна-Ноуэ, или Новая Сахарна. Время уже восьмой час. Располагаюсь тут же, наверху, открыв железные ворота в большой яблоневый сад, в котором ровные ряды деревьев рясно увешаны красными и белыми плодами.
Монастырь в Сахарне
Ночью было тепло. Подул ветер, зашумела листва деревьев, время от времени раздавались глухие удары падающих на землю яблок. «Не иначе, как затянуло», — подумал я сквозь сон. Так оно и оказалось. Утреннее небо укрылось за низкими косматыми тучами. Не миновать дождя. Я быстро собрался и уже через десять минут въехал в село. Однако до монастыря, подсказывает мне выгоняющая коров высокая седоволосая женщина с длинной палкой в руке, еще три километра. Он находится на самом берегу Днестра.
По центральной сельской улице добираюсь до днестровской кручи, с которой устроен спуск к воде, и тут заморосил дождь. Меленький, нудный, какой обычно затевается надолго.
Скатившись к Днестру, ищу монастырь. Он где-то в глубине берега. На ведущей к нему неровной дороге вижу небольшое кафе со сколоченными под соломенным навесом деревянными столами и скамьями. Кафе не работает, но я прячусь в его укрытие, чтобы спокойно позавтракать.
Монастырь устроен на склоне заросшего лесом ущелья, за протекающим в глубине его сырым ручьем. Даже на фоне скучного серого неба он смотрится нарядно и празднично благодаря раскрашенным в сочные цвета стенам зданий, крышам и многочисленным куполам. В расположенном на возвышении храме Пресвятой Троицы, в котором хранятся мощи местного святого, преподобного Макария Сахарнского, идет служба. Я захожу. У входа сидит погруженный в молитву седобородый монах в черной рясе. Две женщины в темных облачениях и две пришедшие из села старушки бьют поклоны и крестятся под монотонный речитатив певчей на клиросе. В храме тепло и приятно пахнет горячим воском. Здесь хорошо. Однако мне, как человеку нерелигиозному, кажется неудобным стоять столбом во время проведения службы. Делать же вид, что я тоже верующий, осеняя себя крестом невпопад, будет неискренне, а потому я скоро выхожу из храма. Был у меня период, еще в советское время, в студенчестве, когда я искал Бога. Но, увы, найти Его мне не удалось. Тем не менее, монашеская жизнь всегда казалась мне привлекательной, и интерес к ней не пропал до сих пор.
Полого поднимающийся монастырский двор вымощен цветной плиткой. Из расположенной при входе в монастырь просторной проволочной клетки раздается задорное кукареканье петушков с мохнатыми оперенными лапками. В разных местах монастыря множество мест, где содержатся индейки, куры, утки, белоснежные голуби, павлины и лебеди. Напротив длинного монашеского корпуса во дворе разбит большой яркий цветник. Везде расставлены скамеечки, чередующиеся с кадками цветов, отовсюду струится вода. Просто идиллия какая-то!
В окно отдельно стоящей трапезной видно, как женщины месят тесто, из открытой форточки вкусно пахнет печеным. По двору неспешно проходят монахи в подрясниках и черных шапочках-скуфьях, пробегают послушники или работники… Идет обычная монастырская жизнь.
Я примостился в дверях небольшого храма с синей крышей и золотыми звездами по синему же куполу и пишу, наблюдая за происходящим во дворе. Над монастырем расплывается слаженное мужское песнопение… На душе у меня светло и благостно!
В одиннадцатом часу я покидаю святое место. Дождь к этому времени прекратился, только напугал меня. Асфальтированной дорогой по речному берегу задумчиво качусь к районному городу Резина, до которого семь километров.
Менее чем через час я оказался у моста через Днестр, соединяющего две республики: Молдову и ПМР. Поворот на мост, за которым находится город Рыбница, блокирует пропускной пункт, но мне туда не надо. Разворачиваюсь назад и не спеша поднимаюсь на высокий днестровский берег, озирая окрестности. В кафе на городском автовокзале впервые пробую молдавскую заму — легкий куриный суп, имеющий своеобразный кисловатый вкус. К нему даже подали кусочек лимона. На второе, к сожалению, был обыкновенный гуляш с гречкой. Блюда национальной кухни встречаются в здешних заведениях общепита нечасто.
Ну вот, теперь без всяких отвлекающих мыслей можно двигаться дальше. Из обязательных пунктов в программе молдавских достопримечательностей у меня значится только город Сорока, известный своей древней крепостью. Он находится почти на самом севере страны, но от Резины до него не более ста километров, которые надо проделать по возвышенности Нистру — так по-молдавски называется Днестр.
Отправляюсь в путь по заштопанному полотенцу дороги. Латанный-перелатанный асфальт весь в ухабах, по нему особо не разгонишься. Еду не быстро, обращая внимание на то, чем занимаются местные жители. Если у нас в Сибири орехи добывают в тайге, шишкуя в кедрачах, то молдаване с той же целью отправляются на сельские дороги, обочины которых засажены грецкими орехами. Сбивая поспевшие плоды длинными палками, собирают их в мешки и загружают автомобили.
Время 17 часов. Дорога тянется через лес. Он полон живности, о присутствии которой можно судить по двум сбитым машинами рыжим лисицам и раздавленным на асфальте ежикам. Спугнул пасущуюся у трассы олениху. Она с треском, ломая сучья, метнулась в чащу, а олененок сдуру выскочил на дорогу и поскакал передо мной, смешно вскидывая зад выше головы. Здесь столько отличных мест для ночевки, однако я хочу проехать еще километров двадцать, хотя и опасаюсь, что лес может быстро кончиться и опять начнутся поля.
Небо продолжает хмуриться, даже пролилось коротким дождем, заставив меня надеть плащ. Проехал еще немного и снова налетел дождь, на сей раз пришлось экипироваться основательно — и в плащ, и в непромокаемые штаны. Когда же дождь прекратился, я уже не снимал эту одежду, так ехать теплее.
К 19 часам добрался до трассы Бельцы — Сорока, а вскоре нашел прекрасное место в лесочке, в стороне от дороги. До темноты успел поставить палатку, собрать дров и покрошить в котелок тыкву, позаимствованную на одном из придорожных полей. В наступившей ночи весело заплясал огонек костра, озаряя кусочек пространства вокруг. Дивин, чай, тушеная тыква с щепоткой соли… Все кажется таким вкусным!
Около девяти вечера опять разразился дождь, но мне уже не страшно. Я в наглухо застегнутой палатке, в которой сухо и тепло. Первый непогожий день пережит.
Сорокская крепость
Ночью выяснилось, что я расположился возле железной дороги. Движение по ней не оживленное, лишь под утро прошло два поезда. Проснулся в начале седьмого, но еще полчаса, пригревшись в спальнике, не мог заставить себя подняться.
Погода за ночь не изменилась, небо в том же сером войлоке. В отсутствие солнца окружающий пейзаж кажется тусклым и безрадостным. «Унылая пора, очей очарованье…».
Лениво собираюсь и в половине восьмого, не завтракая, выхожу на тракт. Тучи тянутся мне навстречу. Их несет с северо-запада, с Карпатских гор, как раз оттуда, куда я направляюсь. Время от времени серые космы спускаются до самой земли и проливаются мелким холодным дождем.
Проезжаю по большому, тянущемуся вдоль трассы селу. Дети с ранцами за плечами, выстроившись вереницей по тротуару, торопятся в школу. Мимо проносятся маршрутки, останавливаясь и подбирая укрывающихся на автобусных остановках людей. Им хорошо, они дома в эту непогоду…
С высоты тракта видно, что молдавские села стараются спрятаться в низинках между холмами, но со временем дома начинают расползаться, поднимаясь вверх по склонам туда, где беспрепятственно гуляет ветер.
К 11 часам небо передо мной неожиданно расчистилось. В голубом пространстве воссияло солнце, и, несмотря на пронизывающий одежду ветер, сразу стало значительно теплее. Да и на душе повеселело! Серые, неуютные с утра пейзажи кажутся теперь гораздо более веселыми и привлекательными.
Однако встречный ветер подул сильнее, он затормаживает меня даже на спусках. Приходится прикладывать дополнительные усилия, чтобы пробиться сквозь тугую упругость воздуха. Последний десяток километров до отворота на Сороку дался тяжело.
Но вот, наконец, и Сорока! Спускаюсь до самого берега Днестра и по веселой улице, усыпанной каштанами и красно-бурыми листьями, доезжаю до центра города. Время около 14 часов. Пообедать мне советуют в столовой примэрии. В ней пусто, ни одного человека. В меню рисовый суп, тушеное мясо с макаронами, компот — ничего необычного. Компот, правда, не из сухофруктов, какой мы в Сибири только и знаем, а из свежих яблок и винограда. Столовая совсем недорогая. Я заплатил 31 лей (124 рубля), в полтора раза меньше, чем за обед в Резине. Молдавские чиновники, как и их российские собратья, не упускают возможностей, чтобы облегчить свою многотрудную жизнь на благо простого народа.
Чуть-чуть не успел доехать до возвышающейся на берегу Днестра крепости, как проколол камеру, подцепив сразу две проволочки и металлическую стружку. Докатываю велосипед до благоустроенной набережной Днестра и ремонтируюсь.
А крепость, мощным каменным кольцом поднявшаяся над гладью реки, выглядит впечатляюще! Она известна всем в стране, поскольку ее изображение украшает молдавские банкноты достоинством в 20 леев.
Построенные в середине XVI века стены цитадели толщиной в три метра усилены контрфорсами четырех круглых и одной квадратной, въездной, башен. Башни расположены на равном расстоянии друг от друга и поднимаются над стенами еще на четыре метра, увенчиваясь остроконечными шапками крыш.
Экспозиций в крепости практически нет, но полазить по ее высоким, в три уровня, башням, посмотреть сквозь бойницы в верхней части стен на город и на утопающую в зелени речную долину чрезвычайно интересно.
На противоположном берегу Днестра теперь уже не ПМР, а Украина. Через реку курсирует маленький паром на несколько машин, однако он предназначен исключительно для местных жителей. Ближайший туристский пограничный переход, ведущий в украинский город Ямполь, находится в десяти километрах к северу от Сороки.
Время покатилось к вечеру, приходится покидать крепость. Извилистой дорогой поднимаюсь на крутой застроенный берег, а затем по прямой улице, усыпанной желудями, выезжаю из города. Около 17 часов Сорока осталась позади, и я нажал на педали, стараясь проехать к закату солнца как можно больше.
Безпрерывно дующий ветер заставил меня остановиться под защитой неширокой лесной полосы. Но после 20 часов, когда я уже готовил ужин, ветер неожиданно стих. Наступило полное спокойствие. Вечернюю тишину нарушают только сверчки да проходящие вдали машины. Вызвездило, ночью будет прохладно.
По сельским дорогам
Ночь была длинная. Я просыпался не раз. Холод вынуждал забираться в спальный мешок с головой. В нем было тепло, но душно, а потому вскоре приходилось снова высовывать нос наружу…
В шесть начало светать, но прошел еще час, прежде чем из-за горизонта выглянуло солнце. На улице плюс три. Палатка внутри отсырела. Собираться никакого желания.
Смотрю в карту. За пару дней мне нужно пересечь страну поперек, добравшись до ее северо-западного угла, где находится пограничный городок Липканы. Достопримечательностей по пути теперь не предвидится, остается лишь ехать да ехать. Однако сегодня с утра это делать не особенно приятно, руки на руле коченеют.
Между тем день разгорается, постепенно теплеет. Справа от дороги открылось поле подсолнухов, дружно повернувших свои головы в сторону солнца. Я оставляю велосипед и направляюсь к ним с фотоаппаратом. Круглые корзинки цветов с ярко-желтой шевелюрой словно объяты язычками пламени. Кажется, что эти горящие огоньки — тысячи маленьких солнц с огненными коронами — могут не только удовлетворить взор неравнодушного к красоте человека, но и согреть руки.
В 11 часов подул ветер и, как водится, мне навстречу. К этому времени я свернул с второстепенной трассы, по которой двигался от Сороки, на третьестепенную. Она более коротким путем должна вывести меня к очередному районному центру — городу Единцу.
Ближайшие к дорожной развилке деревни окружены кукурузными полями, повсюду идет сбор урожая. Крестьяне срубают кукурузу под самый корень, обрывают золотые слитки початков, а длинные стебли с листьями устанавливают в кучи-копны. В Китае я не раз видел, что эти кукурузные отходы вывозят с полей по домам, но как их используют, для меня осталось загадкой. В Молдове языкового барьера нет, а потому я могу прояснить давний вопрос. Подъезжаю к супружеской паре, работающей у дороги рядом с маленьким синим трактором под названием «Buivol».
— А что вы делаете потом со стеблями?
— Увозим на корм коровам.
— Как? Они же твердые!
— Специальная машинка есть. Перемалываем, потом комбикорм делаем.
Да, в крестьянском хозяйстве ничего даром не пропадает!
По соседству с кукурузным полем раскинулся обширный яблоневый сад. Его хозяин, Валериу Иванович Слупский, присутствовавший при нашем разговоре, ревниво заявил:
— А теперь ко мне пойдем. Меня тоже сфотографируй.
Фамилия у него польская, его дед был поляком. Расспрашиваю Валериу про урожай, находится ли сбыт для яблок.
— Мало-помалу расходятся. Эти вот, — он показывает на деревья с зелеными яблоками, — в Москву идут, на шампунь.
Гордый своим хозяйством Валериу провел меня по саду, потребовал, чтобы я сфотографировал его яблоки, предложил набрать их с собой. Я поднял пару паданок.
— А что ты с земли берешь? Не стесняйся, с веток срывай.
С благодарностью запасаюсь фруктами и, попрощавшись, отправляюсь дальше.
После деревни Котовой асфальт неожиданно кончился. Я еду средь полей по каменисто-грунтовой дороге. Никаких указателей по ней нет, но заблудиться не страшно, путь здесь один.
Из краешка сиротливо проносящейся тучи меня окатывает дождиком, однако неослабевающий ветер быстро высушивает промокшую одежду. Время подходит к 15 часам. Боюсь, что сегодня я могу и не добраться до Единца. Каждый день проезжаю меньше, чем планирую.
Пересекаю верховье реки Реут. К моему удивлению, ее узкое земляное русло оказалось совершенно сухим.
Взбираясь на многочисленные горки и тут же спускаясь с них, чередуя тряскую гравийку с участками худо-бедно асфальтированной дороги, к вечеру я все-таки одолел путь до главной трассы, соединяющей Кишинёв, Бельцы, Единец и Бричаны. Проехал еще немного и, миновав село Купчинь, остановился в нескольких километрах от районного центра. Располагаюсь за жидким лесочком, отделяющим дорогу от распаханных до горизонта полей. Рядом маленькое мутноватое озерцо. Однако не слишком привлекательный окружающий вид быстро растворился в сгущающихся сумерках. А разгоревшийся костерок, лапша «Мивина», копченые крылышки, чай и вкусные сушки создают сытое, благодушное настроение. Пора спать. Завтра я должен добраться до границы с Украиной.
Последний день в Молдове
Под утро меня напугал зашелестевший по палатке дождь. «Боже, только не надо!» — взмолился я. Дождь перестал.
Проснулся в семь. Небо затянуто, но дождем не грозит. Температура пять градусов. Холодно, да еще и ветер пронизывающий. Пришлось согреваться, как это делают альпинисты — широкими махами рук. Два раза по сто и стало теплее.
В 7:40 я надел приобретенные вчера в одном из сельских магазинов рабочие, ярко-оранжевого цвета перчатки и двинулся в путь. Через пять километров въехал в город Единец, не представляющий собой ничего интересного для замерзшего человека.
Проскочив полгорода, притормозил у пешеходного перехода через улицу, раздумывая, что делать дальше. Тут подбежал человек при галстуке, в костюме, поверх которого наброшена яркая дорожная накидка:
— Вы хотите перейти дорогу?
— Я хочу позавтракать, но, наверное, это невозможно в такую рань?
— Почему? Вон там столовая на втором этаже, с 8 часов работает.
Слово за словом, разговорились. Валерий Рогачёв (Valeriu Rogaciov) представляет общественную организацию «Заботливые бабушки и дедушки». Ее офис находится в городской примэрии. Единецкое отделение недавно заняло первое место по стране и через месяц он, как председатель, поедет в Италию, откуда было перенято это движение.
Валерий экономист по образованию. Пять лет он работал коммерческим директором транспортной компании в Москве. Очень активный, позитивный, говорливый человек. По национальности он русский, хотя родился в Молдавии, около пограничной с Румынией реки Прут. Прадед же его жил в Кургане. В семье Валерия до сих пор говорят по-русски, дети думают по-русски. Но и молдавским, конечно, владеют в совершенстве.
Сфотографировавшись и попрощавшись с «заботливым дедушкой», отправляюсь в столовую. Я первый посетитель. Работающий в столовой телевизор настроен на русский музыкальный канал, по-русски переговариваются между собой молодая кассирша и девушки на кухне. Замы в сегодняшнем меню нет, она готовится по понедельникам. Я взял капустный борщ, а на второе зразы с сыром и кукурузной кашей-гарниром. Приготовлено все просто, без кулинарных изысков, без мишленовских звезд, но после еды становится веселее. Теперь можно и на холод выходить.
Не первый раз отмечаю, что собаки в Молдавии маленькие, но злобные. В каждом селе или городке они так и бросаются вслед за велосипедом, задыхаясь от истерического лая и норовя ухватить меня за ногу.
С посветлевшего неба тусклым золотом начинает пробиваться солнце, но ехать по-прежнему холодно. Пришлось надеть плащевую куртку и накинуть на голову капюшон. Так определенно комфортнее.
Светлые облака на небе чередуются с черными дождевыми тучами, которые лениво ползают над дорогой. Прольет слегка, потом снова выглянет солнце. Но ближе к Бричанам тучи мрачно сомкнулись единым фронтом, из них посыпался мелкий дождь с градом. А когда я заехал в город, хлынул настоящий ливень. Благо, что я успел спрятаться под козырьком супермаркета, пристроив там и свой велосипед.
Бричаны издавна были еврейским местечком. В середине XVII века сюда бежали евреи, спасавшиеся от казацких погромов в Польше во время восстания Богдана Хмельницкого. К началу ХХ века евреи составляли подавляющее большинство жителей города. После присоединения Бессарабии к СССР летом 1940 года советские власти приступили к депортации евреев в Сибирь, а с началом Второй мировой войны вновь вернувшиеся сюда румыны взялись за них еще жестче, уничтожив под руководством немцев и выселив почти всех. По окончании войны часть еврейских семей возвратилась в Бричаны, но в последующие десятилетия эмигрировала в Израиль и другие страны. Теперь в Бричанах, как и во всем районе, евреев практически нет.
И еще один факт из истории города. В 2003 году Бричаны стал победителем республиканского конкурса, как самый зеленый, самый чистый и самый благоустроенный город. Он и сегодня выглядит весьма привлекательно.
А молдаване все-таки народ нелюбезный. Спрашиваю парня с девушкой:
— Где здесь можно пообедать?
— Там, — махнули оба руками в разные стороны.
Чтобы понять, где и что искать, приходится расспрашивать дополнительно:
— А что там?
— Кафе.
— По какой стороне улицы?
— По левой.
— Далеко?
— Нет.
— А сколько метров?
Пообедать в Молдове по-хорошему всегда непросто. Дешевые столовые встречаются редко, всё кафе да бары. В центре Бричан я нашел лишь одно заведение, оказавшееся пиццерией. Но фастфуд меня не привлекает. Поскольку тучи к этому времени рассеялись, и на небе воссияло солнце, я предпочел отправиться дальше без обеда. До Липкан остается всего 25 километров.
Проезжаю село Хлина, расположившееся в 17 километрах от Бричан. В трех километрах к северо-западу от этого села находится молдавско-украинская граница, а в шести километрах к юго-западу — молдавско-румынская.
Вот наконец и Липканы, городок с пятью тысячами населения. Трачу в магазине оставшиеся деньги — 41 лей и 60 бани. Купил 400-граммовую банку свиного мяса польского производства за 23 лея и банку румынского паштета с индюшиной печенью за 16 леев. Состав паштета написан по-румынски и по-русски. В нем 19 процентов свиной печени, 1 процент индюшиной печени, а остальное — манка, свиная шкура, сало и куриная «шкура». На оставшуюся мелочь продавщица свешала мне горстку конфет. Продавщица приветливая (не молдаванка, наверное), посочувствовала, что я попал в такой холод. В Карпатах, говорит она, даже снег выпал. Но через пару дней ожидается потепление. На прощание пожелала мне счастливого пути.
Впереди я должен увидеть церковь во имя святой великомученицы Екатерины, от которой дорога повернет в сторону границы. Когда я подъехал к храму, он был озарен лучами закатывающегося солнца. Прямая, как выстрел, улица направлена на запад и в самом конце ее, на перекрестье с горизонтом замер солнечный диск. До чего же хорошо поставлена церковь!
Остановившись возле сияющего храма, я зашел в располагающуюся рядом часовенку с золотыми куполами, а когда вышел из нее, солнце уже сместилось с линии улицы, здание начало погружаться в тень.
Сажусь на велосипед и двигаюсь по направлению к границе. Что день грядущий мне готовит?